Конец света? Я с вами! // "В защиту загрязнения атмосферы можно сказать одно: восход солнца становится поистине восхитителен." © Good Omens // 'because i wanted to' is a good reason to do anything!
13.10.2009 в 18:38
Пишет arockalypse:Фанфикшн
такое чувство,что отяоли меня, а не его Х_Х
шикарный фик!)
URL записишикарный фик!)
17.01.2009 в 11:01
Пишет Небо в глазах ангела:Зарисовка # 14 по Kuroshitsuji
Название: Котенок графских кровей
Автор: Небо в глазах ангела
Бета: Princess Lenalee
Пейринг: Себастиан/Сиэль
Рейтинг: NC-17
Жанр: романтичный ангст
Размер: мини
Статус: закончен
Дискламер: даже не претендую
Предупреждение: идея взята с кинковской заявки, так что к прочтению не рекомендуется=)))
От Автора: попытка выполнить кинковскую заявку не получилась.
Котенок графских кровей
Два месяца. Или две сотни лет. Или тысячи. В аду время понятие столь растяжимое, сколь и конечное. Сиэль запутался впервые же дни пребывания в мире его господина, бывшего некогда слугой. Дня и ночи здесь нет по определению. Вечно какое-то непонятное время суток, что-то между ранним утром и поздними сумерками. Цвета приглушены, все кажется серым и немного безликим, наверное, не насмотревшись бы за свою короткую, но полную всяческих ужасов жизнь, на всякое Сиэль мог бы назвать этот мир пугающим. Но юный граф Фантомхайв, ушедший из мира живых в неполные семнадцать лет, уже давно ничего не боялся. Даже собственная участь игрушки в руках дьявола давно не смущала его. Он бы смог снести все: издевательства, насилие, боль, но то, что приготовил для него тот, кого он по привычке продолжал называть Себастианом, оказалось во сто крат хуже - пренебрежение.
Он жил в доме или точнее будет назвать это непостижимое строение с множеством комнат, которым было свойственно менять как свое расположение в пространстве, так и внутренний декор помещений, замком. Замок Повелителя, как называли это место другие слуги, а их здесь было очень много и у каждого были свои обязанности. Кто-то, наиболее сильные, мужественные и явно хорошо знающие с какой стороны нужно браться за меч, относились к личной гвардии, поговаривали, что они только в замке имеют право принимать человеческий облик, за его пределами же они превращались в жутких монстров. Другие, менее военизированные, занимались различными бытовыми заботами о комфортном времяпрепровождении Повелителя в его владениях, они были похожи на серые тени, и хотя их было очень много, запомнить черты лица хоть одного из них было просто невозможно, потому что не было в их облике ничего, за что бы можно было зацепиться. И последние, самые красивые и утонченные представляли собой небольшой личный гарем дьявола, которому могли бы позавидовать все шейхи и султаны Земли, потому что таких красивых девушек и юношей, которых было куда больше, просто не могло быть в природе. А еще был Сиэль, который не относил себя пока ни к одной из этих категорий слуг, да и остальные обитатели замка тоже даже представить себе не могли, зачем Повелителю понадобился этот смертный мальчишка. Он целыми часами, днями, сутками бродил по богато украшенным залам, стараясь не задумываться о том, что в этом бесцельном блуждании ему предстоит провести целую вечность. Иногда он заходил в обеденную залу, где Себастиан вместе с особо приближенными слугами-войнами трапезничал и любовался танцами и песнями красивейших из гаремных слуг, один из которых непременно позже разделял с ним ложе. Сиэль же молча проходил и садился к столу, его никогда к нему не приглашали, но когда чувство голода стало невыносимым, он стал сам усаживаться за стол и трапезничать вместе со всеми. Себастиан неизменно в его сторону даже не смотрел. Было немного непривычно видеть его без черного фрака и белых перчаток, а в свободного покроя рубахе, неизменного черного цвета, и узких брюках, которые ему просто невероятно шли, визуально делая и без того длинные ноги еще длинней, а подтянутую фигуру выше и изящнее. Сиэль, в эти редкие моменты наблюдающий за ним из-под длинной челки, с удивлением отмечал, что когда был жив, даже не задумывался, как красив его дворецкий, и вот теперь, когда получил возможность любоваться на него в другом, истинном обличии, осознал как он дьявольски привлекателен. Ничего удивительного, что для любого в замке разделить с ним постель считалось великой честью.
Поначалу, такое пренебрежение к нему Сиэля ужасно злило, ведь за свою земную жизнь он уже привык неизменно оказываться в центре внимания, где бы он ни оказался. Но потом он привык, обвыкся и даже смирился с тем, что это что-то вроде его персонального наказания за гордыню, как в мифах у древних греков. С каждым днем есть хотелось все меньше и меньше, чувства притупились, ходить куда-либо стало совершенно неинтересно, поэтому он нашел себе маленькую комнату, в одном из дальних коридоров, который был наиболее стабилен по своему месту положению, который никогда не приближался к центральным покоям замка, и устроился там. Стянув с кровати под балдахином все подушки, которых в этой комнате было очень много, он свалил их на пол в углу и расположил так, чтобы они образовали нечто похожее на гнездо или корзинку для котенка. Теперь он часто проводил свое время лежа, свернувшись калачиком, словно новорожденный котенок, и не закрывая глаз, невидяще глядя в противоположный угол комнаты. Сюда не приходили даже слуги-тени, которые неизменно убирали все комнаты. По-видимому, этот коридор и все комнаты в нем были давно заброшены и необитаемы, о них все забыли. Сиэля это нисколько не смущало, наоборот, еще через некоторое время не осталось даже апатии, лишь дыхание и сердцебиение, которые все еще нарушали тишину комнаты и подернутые поволокой синие глаза, полные невыплаканных слез. Он не спал, нет, он словно бы медленно погружался в какое-то полузабытье. Пренебрежение – худшее наказание, пустота в сердце, родившаяся от него в таком полу анабиозном состоянии почти не ощущалось, и это было хорошо. Хотелось закрыть глаза и больше не просыпаться. Но пока глаза не закрывались, правда уже совсем скоро, и Сиэль это знал наверняка, веки окончательно закроют его от пустоты, и он больше не проснется. Он не знал, куда уходят люди после второй смерти, отчего-то хотелось верить, что просто исчезают, превращаясь в безликую пыль.
Веки закрывались мучительно медленно, сами собой, по миллиметру в сутки, час, минуту, век. Из-под длинных ресниц уже не было видно и половины комнаты, лишь неясные тени и блики неизвестно откуда взявшегося света на металлических поверхностях. Не было ни холода, ни боли, ни тепла. Дыхание и мерный стук сердца, становящийся все реже и реже, чтобы очень скоро замереть совсем. Поэтому, когда его оторвали от импровизированной постели и куда-то понесли, он даже не вздрогнул, не вскрикнул, не вздохнул, продолжая дышать размерено и тихо, лишь сердце на секунду замерло и совсем ненамного ускорило ритм.
- Ты такой глупенький, котенок, - прошептал кто-то ему в макушку, зарываясь лицом в волосы и нежно целуя их. Сиэль не среагировал даже на это, тело было чужим и словно бескостным, как тряпичная кукла, а губы не слушались. Да и не все ли равно, как его теперь называют, даже возмущение от столь вульгарного и нелепого, по отношению к графу Фантомхайву, обращения не родилось в нем, хотя он и попытался прислушаться к себе. Пустота и теплые руки несшего его человека. Человека ли? Скорей всего нет. Но не все ли равно теперь, когда уже познал притягательность беспамятства и бесчувствия? Глаза были все так же прикрыты, распахивать их, чтобы взглянуть на мир вокруг и на того, кто потревожил его покой, наверное, не помешало бы, но Сиэль этого не сделал. Поэтому, когда его положили на что-то мягкое и пушистое, он даже не удивился, мало ли куда его могли принести.
Потом чужие руки как-то очень быстро пробрались под одежду, избавляя от неё. Ни вздоха, ни протестующего вскрика, ни распахнутых в изумлении глаз. Бездушная кукла на огромной постели, застеленной мехом, черным, как самая темная ночь, лишенная звезд. Тонкое словно ветвь черемухи и такое же нежное на ощупь, как её цветы, мальчишечье тело, так и не успевшее достичь зрелости. Белая, на темном меху, кажущаяся еще прозрачнее, еще девственнее, кожа, к которой хотелось приникнуть губами, оставляя свои собственные метки, чтобы никто и никогда больше не посмел покуситься на то, что должно и что будет принадлежать ему одному, даже пустота. Но мальчик все так же безволен, все так же недвижим, похоже, его собственное желание, чтобы он сам пришел к нему, сам попросил взять то, что и так принадлежало ему с того самого момента, как с окровавленных губ юного графа сорвался последний вздох, сыграли с дьяволом злую шутку. Он не привык, чтобы ему отказывали, он не привык терпеть поражение ни в чем, тем более в столь нелепом противостоянии с гордыней смертного мальчишки. И он почти проиграл. Но «почти» - хорошее слово, если оно есть, значит все еще можно переиграть.
- Ну, что ж, спящая красавица, - тихо пробормотал дьявол, стоя на коленях над распластанным под ним обнаженным телом, - Не хочешь просыпаться сам, придется принять меры, - и слез с кровати, направляясь к небольшому шкафчику. Когда он вернулся к своему мальчику, но удовлетворенно отметил, что тот стал дышать чуть чаще, а стоило приложить ухо к узкой груди, не удержавшись потереться о нежную кожу щекой, впитывая её нежность, как сердечко застучало быстро-быстро, но пока все же не достаточно, так как глаза цвета чистейших сапфиров так и остались прикрыты густыми ресницами, не спеша открывать свои тайны дьяволу. Улыбнувшись ставшей за годы служения маленькому человеку привычной улыбкой, Себастиан аккуратно, чтобы не сделать больно неосторожным движением, одел на шею Сиэля маленький ошейник, давно уже приготовленный специально для него. Сапфиры – холодные стылые камни, своей синевой способные поспорить притяжением с бездонностью неба, вделанные в черную кожу, смотрелись просто изумительно и скорей всего необыкновенно оттеняли бы глаза мальчишки, если бы тот соизволил их открыть. Но пока юный граф, даже после своей смерти и пребывании на службе у нового господина, оставался Фантомхайвом, не соизволил дрогнуть даже ресничками. Ну, что ж, справедливо рассудил Себастиан, у них еще все впереди.
Вслед за ошейником, последовали кошачьи ушки на ободке, тонком как струнка, под жесткими прядками пепельных волос эта перемычка была совершенно не видна. Закончив, дьявол с всевозрастающим интересом оглядел дело рук своих и еще раз улыбнулся. Мальчик смотрелся просто изумительно. Белоснежность кожи оживляла воспоминания о сливочном мороженом, изысканном лакомстве, которое так любил при жизни его маленький господин, а теперь слуга. Склонившись, и нависая над мальчиком на руках, дьявол для пробы коротко лизнул тонкую и кажущуюся удивительно хрупкой шейку за ушком. Посмаковал на языке пьянящий вкус юности и морозной рябины и тут же прочертил влажную дорожку ниже, к ключицам, затем на грудь. Покружил губами возле сосочков, не касаясь их, спустился на животик, трогательно вздрогнувший и напрягшийся под прикосновением, и приник к пупочной впадинке, лаская теплом дыхания и влажностью языка. Мальчик задышал часто-часто, сердце, казалось, готово было выпрыгнуть из груди, но стоило дьяволу поднять голову, чтобы наконец увидеть синеву глаз своего котенка, он с удивлением заметил, что тот вовсе не распахнул их, как он рассчитывал, а напротив, отчаянно зажмурился, нахмурив брови и закусив губу. Это ему совсем не понравилось. Да, он хотел этого мальчишку. Да, все, что он делал последние годы, находясь на земле в его подчинении, было направлено лишь на то, чтобы заполучить этого маленького человека в свое безраздельное владение, но он хотел, чтобы мальчик млел от его ласк, выгибался в его руках, отдавался ему с радостью. А не так как сейчас: зажмурившийся и зажатый принимал его ласки как нечто неизбежное, от чего просто нельзя отказаться, можно лишь покориться воли нового повелителя, возжелавшего поиздеваться над ним именно таким образом.
Тяжело вздохнув, Себастиан отстранился, и лег рядом, сбоку от так и не открывшего глаз маленького графа.
- Неужели для тебя так унизительно, такое твое положение, что ты предпочитаешь умереть, но не подчиниться мне? – задумчиво поинтересовался он, смахивая со лба Сиэля длинную челку.
- Я подчиняюсь, - хрипло и почти не слышно, словно забыл, как произносить слова, отозвался мальчик.
- А если бы у тебя была возможность, ты бы отказался?
- Нет. Потому что её нет.
- Но все же, - настаивал Себастиан, прослеживая плавные очертания скул и спускаясь к шее.
- Я не знаю.
- Тогда почему так отчаянно отталкиваешь меня? Чего боишься?
- Не хочу быть таким как они.
- Кто?
- Твои слуги. Я не хочу каждый день ждать как манны небесной, что ты соизволишь выбрать меня. Не хочу надеяться и бояться, что этого не произойдет. Я уже вообще ничего не хочу. Зачем тебе все это? У тебя тут столько юношей намного красивее и желаннее чем я.
- Желаннее? – насмешливо уточнил мужчина, склоняясь к губам замершего под его пальцами мальчишки, - Уже много лет для меня нет никого желаннее тебя, котенок.
- Конечно, - согласился граф и даже растянул пересохшие от дыхания дьявола, опалившего их, губы в грустной улыбке, - Поэтому надел на меня ошейник, словно я собачонка или что-то типа того.
- О, так вот что тебе не понравилось!
- Да! – глаза распахнулись, затмевая яростным блеском, сияние драгоценных камней на ошейнике. Но прежде чем мальчик успел сказать что-то еще, его губы накрыли властные губы, захватывая, раздвигая, врываясь в рот языком, изучая, заставляя забыть обо всем. Он попытался ускользнуть от поцелуя, попытался вырваться из-под накрывшего его сильного, гибкого тела, но от дьявола разве вырвешься.
- Не дергайся, котенок, - выдохнул в раскрасневшееся лицо мальчика бывший дворецкий, перехватывая его руки за запястья и заводя на голову, - Тебе понравится, я обещаю.
Но синие глаза смотрели непокорно, с вызовом. Юный граф наконец очнулся из своего, ставшим таким привычным забытья, и готов был дорого продать свою покорность. Но дьявол не желал покупать, он желал получить все безвозмездно, чтобы мальчик сам подарил ему свою нежность, свою ласку. Еще раз улыбнувшись и скользнув взглядом по восхитительно прекрасному в своей ярости лицу, он отпустил руки мальчика и отстранился, садясь на постели, опираясь на изголовье кровати. Сиэль тут же перевернулся на бок и прижал к себе ноги, сворачиваясь калачиком и обнимая себя руками. С мохнатыми ушками на голове под цвет волос, сейчас он действительно смотрелся, как маленький котенок. Протянув руку, Себастиан почти невесомо погладил его по голове, с неудовольствием отмечая, как тот напрягся от столь невинной ласки. С этим надо было что-то делать. Терять маленького слугу дьявол не желал ни при каких обстоятельствах. И так, последние двое суток провел в поисках этого упрямца, который исхитрился спрятаться в тех коридорах замка, куда даже его демонические слуги попасть не могли, а вот граф Фантомхайв как-то умудрился не только забраться туда, так еще и устроиться со всем комфортом.
Дьявол был далеко не бесстрастен, как его пытались показать некоторые идеологи земной церкви, поэтому, когда нашел своего мальчика, больше похожим на бездушную куклу, с почти не бьющимся сердцем и едва слышным дыханием, первые мгновения ярости, сменило отчаянное нежелание терять непостижимого мальчишку, сумевшего не покориться даже сейчас. Сиэль и не подозревал, сколько силы ему пришлось вложить в почти умершее тело, чтобы не позволить ему умереть, чтобы перенести в свой замок живым, хоть и покалеченным, сколько магии пришлось применить. Сколько лечебных отваров влить в больше полугода не приходящего в себя мальчика, чтобы он смог жить в его мире не безликой тенью, душою грешника, а живым, дышащим, чувствующим человеком, которому теперь уже не грозили ни смерть, ни старение, об этом он позаботился в первую очередь, ведь уже давно решил, что он достоин идти с ним по пути в вечность и не собирался отказываться от принятого уже давно решения. И вот сейчас этот маленький упрямец свернулся калачиком на его постели не расслабленным, разморенным от ласк и неги котенком, а маленьким колючим ежонком. И пусть этот маленький трюк с кошачьими ушками и вывел его из забытья, вынудив очнуться, испытав унижение, их нынешнего положения это не меняло. Тяжело вздохнув, Себастиан потянулся к небольшому столику у изголовья кровати и налил в хрустальный фужер алое, словно кровь, вино, почти тут же делая глоток. Вино немного кислило, но было невероятно приятным на вкус, это позволяло отвлечься. Да, конечно, этот мальчик все равно будет его, но отчего-то хотелось, чтобы это произошло именно сейчас. А не когда-то в обозримом будущем.
- Если все дело именно в этих ушках, то можешь снять, я не настаиваю, - со вздохом произнес он, пристально наблюдая за Сиэлем, который сначала сделал вид, что не услышал, потом не выдержав повисшей паузы, приподнялся и посмотрел на него.
- Тогда зачем они были нужны с самого начала?
- Мне нравятся котята.
- Но я не котенок!
- Вот как? А, по-моему, весьма похож, - разглядывая мальчика через стекло фужера, ухмыльнулся мужчина, - На маленького рассерженного котенка.
Мальчик насупился и засопел громче. Ему не нравилась его собственная беспомощность, но в тоже время мерцание алых глаз с вертикальными зрачками в свете свечей завораживало,(сложносочинённое предложение) и ему совсем не хотелось сопротивляться. Ведь еще до того, как пустота захватила его, он надеялся, правда надеялся, что Себастиан однажды позовет его к себе, однажды снова посмотрит на него, как раньше, когда он был еще жив, а Себастиан был его дворецким. Сиэль в детстве не обращал внимания, но к шестнадцати годам все-таки стал замечать, что иногда взгляд его дворецкого из беспристрастного и лукавого становился изучающим, скользя по нему, словно лаская. Наверное, следовало бы испугаться таких его взглядов, но графу они казались на удивление(опечатка) приятными. Но терпеть все эти его выходки с ушками и ошейником, было так унизительно! Как можно рассчитывать на хоть немного серьезности по отношению к себе, когда мало того, что тебе всего шестнадцать,(сложносочинённое) и ты лишь человек, так тебя еще котенком обзывают и одевают под него, а точнее раздевают? Осознав, что сидит полностью обнаженным, ошейник не в счет, мальчик тут же покрылся гусиной кожей и поежился, и чтобы хоть как-то скрыть смущение выпалил.
- Ну да, конечно, ты всегда любил кошек!
- Кошек? Нет. А вот тебя, вполне возможно, - обронил дьявол, отставляя фужер с недопитым вином в сторону и протягивая к нему руку.
- Иди сюда, я тебя согрею.
Мальчик с подозрение покосился на тонкие пальцы с черными ногтями, зажмурился, глубоко вздохнул и все-таки подполз на коленях поближе, но тут же был схвачен и усажен на колени мужчины.
- Что ж ты такой непокорный, котенок, - прошептал он ему в волосы, без труда удерживая его на руках, когда Сиэль возмущенный таким к себе отношением, попытался вырваться, - Ну и чем ты не доволен на этот раз?
- Это неуважение! – раскрасневшись, выпалил мальчик, ерзая и отчаянно пытаясь сползти обратно на кровать.
- Правда? И с чего же ты взял такую глупость?
- Эти ушки!
- Да сдались они тебе! - одним движением руки смахивая столь ненавистный предмет с его головы, рыкнул дьявол, прижимая тут же замершего в его руках мальчика еще ближе к себе и поднимая его голову за подбородок, - Теперь ты позволишь мне?
- Ты теперь господин, мне нечего позволять тебе, - все еще злясь, прошипел в ответ Сиэль.
- Мне не достаточно только моего желания.
- Почему?
- Потому что я так хочу.
- Это глупо.
- Возможно, - согласился с ним Себастиан, неторопливо изучая губами шею, в то время как, устав сопротивляться давно желанному, Сиэль повернул голову так, чтобы ему было удобнее. Ошейник почти не мешал ему, болтаясь довольно свободно и не ограничивая доступ к коже.
- Теперь ты позволишь мне? – тихо прошептал он, куда-то в область ключицы.
- Да, - так же тихо отозвался мальчик, выгибаясь навстречу рукам, тут же соскользнувших с его талии на бедра, и невольно вскрикивая, когда мужчина одним плавным движением опрокинул его на кровать, накрывая собой.
- Хороший котенок, - пробормотал он, спускаясь поцелуями к соскам, - Сладкий, - и прежде чем мальчик вновь начал возмущаться, прикусил маленький сосок, наслаждаясь сдавленным вскриком и тут же вылизывая розовенькую горошинку. Подтянулся на руках, находя искусанные нежные губы и приникая к ним не страстно и неистово, как недавно, а нежно, лаская, делясь дыханием, чтобы, оторвавшись, заглянуть в синие глаза, в которых яростный блеск сменился томной глубиной, уточняя.
- Я продолжу, только если ты захочешь. Попроси меня, котенок.
- Да, - не громче дыхания произнесли нежные губы, а пальчики зарылись в черные прямые пряди, притягивая его для нового поцелуя, на который дьяволу совершенно не хотелось отвечать, потому что его мальчик сам целовал его, пламенно, требовательно и в тоже время удивительно нежно. Его просто невозможно было не хотеть.
- Не останавливайся, пожалуйста, - выдохнул Сиэль ему в рот, пробираясь ладошками под черный шелк рубашки.
- Ни в коем случае, котенок. Когда ты так просишь, тебе просто невозможно отказать, - обронил дьявол, ведя языком влажную дорожку от ключиц к пупку, обводя его контуры, вслушиваясь в восторженные постанывания над собой, больше похожие на мурлыканье ласкового котенка.
Останавливаться на достигнутом уже не было нужды. Зарывшись лицом в мягкие волоски в паху, он глубоко вдохнул невероятно возбуждающий запах и, прежде чем Сиэль успел хоть что-то осознать, без предупреждения, без предварительных ласк, полностью вобрал уже немного напрягшийся член мальчика в рот, посасывая, лаская языком головку. Мальчик задохнулся, лишившись голоса, и только через несколько секунд пронзительно закричал, выгибаясь дугой и инстинктивно сгибая ноги в коленях.
- Себастиан!
- Да, котенок, - выпуская плоть мальчика и приподнимаясь, чтобы увидеть огромные синие глаза, распахнувшиеся ему навстречу, улыбнулся дьявол - Кричи, я хочу слышать тебя.
Мальчик откинулся на подушку, закрывая ладонями глаза.
- Это… это так… восхитительно! – выдохнул он потрясенно, и был вознагражден, снова оказавшись во власти жадного рта и ласковых рук, не прекращающих изучать его тело подушечками пальцев.
Сиэль извивался под ним, стонал в полный голос, двигался навстречу каждому движению. Когда в него проскользнул влажный палец, он непроизвольно очнулся и попытался прошипеть что-то возмущающееся, но его рот тут же накрыли дьявольские губы, делясь его собственным вкусом и заставляя забыть о любых неудобствах, вызванных довольно резкими движениями пальцев внутри него. Кажется, когда поцелуй прервался, их было уже два. Задыхаясь и ощущая себя податливее и покорнее свечного воска в руках своего бывшего дворецкого, граф Фантомхайв бесстыдно раскинувшись на постели, даже не пытался заглушить себя, крича от наслаждения, когда где-то там, внутри него эти волшебные длинные пальцы задели что-то настолько чувственное, что вытерпеть это наслаждения оказалось выше его сил. Дернувшись и сев, обхватив Себастиана за плечи, мальчик кончил и тут же обмяк, падая навзничь и невидящими глазами глядя в потолок.
- Вот видишь, котенок, это совсем не страшно, - хриплым от желания голосом прошептал ему на ухо дьявол, тут же обхватывая губами мочку и посасывая её, - Продолжим?
И все еще не в силах вымолвить хоть слово, дыша отрывисто и часто, Сиэль лишь раздвинул ноги шире и крепче сцепил пальцы у него за шеей. Этого оказалось вполне достаточно. Дьявол улыбнулся, и, заставив мальчика прижать колени к груди, замер на секунду, вглядываясь в совершенно лишенное всяческого осмысленного выражения лицо, медленно и плавно стал продвигаться в уже готовое принять его тело. Как не удивительно, больно почти не было. И Сиэль, уже приготовившийся к разрывающей его изнутри боли, в изумлении распахнул глаза, и когда ощутил, что плоть мужчины полностью погрузилась в обволакивающую тесноту его тела, тихо вздохнул и немного двинул бедрами, поощряя того к дальнейшим действиям. Ему было очень интересно, а что дальше? И Себастиан, простонав что-то восторженное, из чего Сиэль смог разобрать только ненавистное обращение «котенок», к которому он, кажется, уже стал привыкать, и начал двигаться сначала осторожно, но с каждым новым толчком резче и словно бы глубже, хотя куда уж глубже, Сиэль плохо себе мог представить. Но больше всего его изумило то, что уже через несколько минут глубоких толчков внутри его тела он снова почувствовал просто невероятное возбуждения, и еще яростнее, чем прежде, стал двигаться навстречу, буквально насаживаясь на член Себастиана и вскрикивая от восторга, когда удавалось повторить то неземное ощущение, которое незадолго до этого подвело его к пику. Когда мужчина замер, и мальчик почувствовал, как теплое семя заполняет его где-то там внутри, он даже захныкал от разочарования, осознав, что так и не достиг высот, к которым еще секунду назад, казалось, уже взмывал.
Придавленный ставшим неожиданно тяжелым телом, маленький граф чуть не плакал от просто невыносимого разочарования. Возбужденная плоть, зажатая где-то между их разгоряченными и покрытыми испариной телами, мучила его, но он не имел никакой возможности даже прикоснуться к своему члену. Но его дьявольский любовник, отдышавшись и еще даже толком не восстановив дыхания, поднял голову и, поцеловав в уголок губ, опустился вниз, между его ног и снова вобрав в рот, уже не отпустил, пока мальчик не излился полностью и не обмяк, с трудом заставляя воздух проникать в горящие огнем легкие.
Стыда не было, страха тоже. Расслабленный Сиэль, нежась в приятной неге, бездумно водил рукой по груди и животу, своего дьявола, лежа у него на плече, в то время, как Себастиан так же бездумно расчесывал пальцами его и без того растрепанные волосы.
- Ну, что, - лукаво поинтересовался Себастиан, - В следующий раз повторим с ушками и хвостиком?
- Каким хвостиком?! – взвился мальчик, вскидывая голову.
- Обыкновенным, голубеньким, - улыбнулся ему дьявол самой соблазнительной из своих улыбок.
- Ну, уже нет! – отрезал граф, не сильно ударяя кулачком ему в грудь, - Ушки так и быть, если тебе так хочется, но хвост - ни за что!
- Как скажешь, котенок, - мурлыкнул дьявол, надевая на голову мальчика ободок с ушками, любуясь и притворно грустно вздыхая, - А с хвостиком был бы краше.
URL записиНазвание: Котенок графских кровей
Автор: Небо в глазах ангела
Бета: Princess Lenalee
Пейринг: Себастиан/Сиэль
Рейтинг: NC-17
Жанр: романтичный ангст
Размер: мини
Статус: закончен
Дискламер: даже не претендую
Предупреждение: идея взята с кинковской заявки, так что к прочтению не рекомендуется=)))
От Автора: попытка выполнить кинковскую заявку не получилась.
Котенок графских кровей
Котенок графских кровей
Два месяца. Или две сотни лет. Или тысячи. В аду время понятие столь растяжимое, сколь и конечное. Сиэль запутался впервые же дни пребывания в мире его господина, бывшего некогда слугой. Дня и ночи здесь нет по определению. Вечно какое-то непонятное время суток, что-то между ранним утром и поздними сумерками. Цвета приглушены, все кажется серым и немного безликим, наверное, не насмотревшись бы за свою короткую, но полную всяческих ужасов жизнь, на всякое Сиэль мог бы назвать этот мир пугающим. Но юный граф Фантомхайв, ушедший из мира живых в неполные семнадцать лет, уже давно ничего не боялся. Даже собственная участь игрушки в руках дьявола давно не смущала его. Он бы смог снести все: издевательства, насилие, боль, но то, что приготовил для него тот, кого он по привычке продолжал называть Себастианом, оказалось во сто крат хуже - пренебрежение.
Он жил в доме или точнее будет назвать это непостижимое строение с множеством комнат, которым было свойственно менять как свое расположение в пространстве, так и внутренний декор помещений, замком. Замок Повелителя, как называли это место другие слуги, а их здесь было очень много и у каждого были свои обязанности. Кто-то, наиболее сильные, мужественные и явно хорошо знающие с какой стороны нужно браться за меч, относились к личной гвардии, поговаривали, что они только в замке имеют право принимать человеческий облик, за его пределами же они превращались в жутких монстров. Другие, менее военизированные, занимались различными бытовыми заботами о комфортном времяпрепровождении Повелителя в его владениях, они были похожи на серые тени, и хотя их было очень много, запомнить черты лица хоть одного из них было просто невозможно, потому что не было в их облике ничего, за что бы можно было зацепиться. И последние, самые красивые и утонченные представляли собой небольшой личный гарем дьявола, которому могли бы позавидовать все шейхи и султаны Земли, потому что таких красивых девушек и юношей, которых было куда больше, просто не могло быть в природе. А еще был Сиэль, который не относил себя пока ни к одной из этих категорий слуг, да и остальные обитатели замка тоже даже представить себе не могли, зачем Повелителю понадобился этот смертный мальчишка. Он целыми часами, днями, сутками бродил по богато украшенным залам, стараясь не задумываться о том, что в этом бесцельном блуждании ему предстоит провести целую вечность. Иногда он заходил в обеденную залу, где Себастиан вместе с особо приближенными слугами-войнами трапезничал и любовался танцами и песнями красивейших из гаремных слуг, один из которых непременно позже разделял с ним ложе. Сиэль же молча проходил и садился к столу, его никогда к нему не приглашали, но когда чувство голода стало невыносимым, он стал сам усаживаться за стол и трапезничать вместе со всеми. Себастиан неизменно в его сторону даже не смотрел. Было немного непривычно видеть его без черного фрака и белых перчаток, а в свободного покроя рубахе, неизменного черного цвета, и узких брюках, которые ему просто невероятно шли, визуально делая и без того длинные ноги еще длинней, а подтянутую фигуру выше и изящнее. Сиэль, в эти редкие моменты наблюдающий за ним из-под длинной челки, с удивлением отмечал, что когда был жив, даже не задумывался, как красив его дворецкий, и вот теперь, когда получил возможность любоваться на него в другом, истинном обличии, осознал как он дьявольски привлекателен. Ничего удивительного, что для любого в замке разделить с ним постель считалось великой честью.
Поначалу, такое пренебрежение к нему Сиэля ужасно злило, ведь за свою земную жизнь он уже привык неизменно оказываться в центре внимания, где бы он ни оказался. Но потом он привык, обвыкся и даже смирился с тем, что это что-то вроде его персонального наказания за гордыню, как в мифах у древних греков. С каждым днем есть хотелось все меньше и меньше, чувства притупились, ходить куда-либо стало совершенно неинтересно, поэтому он нашел себе маленькую комнату, в одном из дальних коридоров, который был наиболее стабилен по своему месту положению, который никогда не приближался к центральным покоям замка, и устроился там. Стянув с кровати под балдахином все подушки, которых в этой комнате было очень много, он свалил их на пол в углу и расположил так, чтобы они образовали нечто похожее на гнездо или корзинку для котенка. Теперь он часто проводил свое время лежа, свернувшись калачиком, словно новорожденный котенок, и не закрывая глаз, невидяще глядя в противоположный угол комнаты. Сюда не приходили даже слуги-тени, которые неизменно убирали все комнаты. По-видимому, этот коридор и все комнаты в нем были давно заброшены и необитаемы, о них все забыли. Сиэля это нисколько не смущало, наоборот, еще через некоторое время не осталось даже апатии, лишь дыхание и сердцебиение, которые все еще нарушали тишину комнаты и подернутые поволокой синие глаза, полные невыплаканных слез. Он не спал, нет, он словно бы медленно погружался в какое-то полузабытье. Пренебрежение – худшее наказание, пустота в сердце, родившаяся от него в таком полу анабиозном состоянии почти не ощущалось, и это было хорошо. Хотелось закрыть глаза и больше не просыпаться. Но пока глаза не закрывались, правда уже совсем скоро, и Сиэль это знал наверняка, веки окончательно закроют его от пустоты, и он больше не проснется. Он не знал, куда уходят люди после второй смерти, отчего-то хотелось верить, что просто исчезают, превращаясь в безликую пыль.
Веки закрывались мучительно медленно, сами собой, по миллиметру в сутки, час, минуту, век. Из-под длинных ресниц уже не было видно и половины комнаты, лишь неясные тени и блики неизвестно откуда взявшегося света на металлических поверхностях. Не было ни холода, ни боли, ни тепла. Дыхание и мерный стук сердца, становящийся все реже и реже, чтобы очень скоро замереть совсем. Поэтому, когда его оторвали от импровизированной постели и куда-то понесли, он даже не вздрогнул, не вскрикнул, не вздохнул, продолжая дышать размерено и тихо, лишь сердце на секунду замерло и совсем ненамного ускорило ритм.
- Ты такой глупенький, котенок, - прошептал кто-то ему в макушку, зарываясь лицом в волосы и нежно целуя их. Сиэль не среагировал даже на это, тело было чужим и словно бескостным, как тряпичная кукла, а губы не слушались. Да и не все ли равно, как его теперь называют, даже возмущение от столь вульгарного и нелепого, по отношению к графу Фантомхайву, обращения не родилось в нем, хотя он и попытался прислушаться к себе. Пустота и теплые руки несшего его человека. Человека ли? Скорей всего нет. Но не все ли равно теперь, когда уже познал притягательность беспамятства и бесчувствия? Глаза были все так же прикрыты, распахивать их, чтобы взглянуть на мир вокруг и на того, кто потревожил его покой, наверное, не помешало бы, но Сиэль этого не сделал. Поэтому, когда его положили на что-то мягкое и пушистое, он даже не удивился, мало ли куда его могли принести.
Потом чужие руки как-то очень быстро пробрались под одежду, избавляя от неё. Ни вздоха, ни протестующего вскрика, ни распахнутых в изумлении глаз. Бездушная кукла на огромной постели, застеленной мехом, черным, как самая темная ночь, лишенная звезд. Тонкое словно ветвь черемухи и такое же нежное на ощупь, как её цветы, мальчишечье тело, так и не успевшее достичь зрелости. Белая, на темном меху, кажущаяся еще прозрачнее, еще девственнее, кожа, к которой хотелось приникнуть губами, оставляя свои собственные метки, чтобы никто и никогда больше не посмел покуситься на то, что должно и что будет принадлежать ему одному, даже пустота. Но мальчик все так же безволен, все так же недвижим, похоже, его собственное желание, чтобы он сам пришел к нему, сам попросил взять то, что и так принадлежало ему с того самого момента, как с окровавленных губ юного графа сорвался последний вздох, сыграли с дьяволом злую шутку. Он не привык, чтобы ему отказывали, он не привык терпеть поражение ни в чем, тем более в столь нелепом противостоянии с гордыней смертного мальчишки. И он почти проиграл. Но «почти» - хорошее слово, если оно есть, значит все еще можно переиграть.
- Ну, что ж, спящая красавица, - тихо пробормотал дьявол, стоя на коленях над распластанным под ним обнаженным телом, - Не хочешь просыпаться сам, придется принять меры, - и слез с кровати, направляясь к небольшому шкафчику. Когда он вернулся к своему мальчику, но удовлетворенно отметил, что тот стал дышать чуть чаще, а стоило приложить ухо к узкой груди, не удержавшись потереться о нежную кожу щекой, впитывая её нежность, как сердечко застучало быстро-быстро, но пока все же не достаточно, так как глаза цвета чистейших сапфиров так и остались прикрыты густыми ресницами, не спеша открывать свои тайны дьяволу. Улыбнувшись ставшей за годы служения маленькому человеку привычной улыбкой, Себастиан аккуратно, чтобы не сделать больно неосторожным движением, одел на шею Сиэля маленький ошейник, давно уже приготовленный специально для него. Сапфиры – холодные стылые камни, своей синевой способные поспорить притяжением с бездонностью неба, вделанные в черную кожу, смотрелись просто изумительно и скорей всего необыкновенно оттеняли бы глаза мальчишки, если бы тот соизволил их открыть. Но пока юный граф, даже после своей смерти и пребывании на службе у нового господина, оставался Фантомхайвом, не соизволил дрогнуть даже ресничками. Ну, что ж, справедливо рассудил Себастиан, у них еще все впереди.
Вслед за ошейником, последовали кошачьи ушки на ободке, тонком как струнка, под жесткими прядками пепельных волос эта перемычка была совершенно не видна. Закончив, дьявол с всевозрастающим интересом оглядел дело рук своих и еще раз улыбнулся. Мальчик смотрелся просто изумительно. Белоснежность кожи оживляла воспоминания о сливочном мороженом, изысканном лакомстве, которое так любил при жизни его маленький господин, а теперь слуга. Склонившись, и нависая над мальчиком на руках, дьявол для пробы коротко лизнул тонкую и кажущуюся удивительно хрупкой шейку за ушком. Посмаковал на языке пьянящий вкус юности и морозной рябины и тут же прочертил влажную дорожку ниже, к ключицам, затем на грудь. Покружил губами возле сосочков, не касаясь их, спустился на животик, трогательно вздрогнувший и напрягшийся под прикосновением, и приник к пупочной впадинке, лаская теплом дыхания и влажностью языка. Мальчик задышал часто-часто, сердце, казалось, готово было выпрыгнуть из груди, но стоило дьяволу поднять голову, чтобы наконец увидеть синеву глаз своего котенка, он с удивлением заметил, что тот вовсе не распахнул их, как он рассчитывал, а напротив, отчаянно зажмурился, нахмурив брови и закусив губу. Это ему совсем не понравилось. Да, он хотел этого мальчишку. Да, все, что он делал последние годы, находясь на земле в его подчинении, было направлено лишь на то, чтобы заполучить этого маленького человека в свое безраздельное владение, но он хотел, чтобы мальчик млел от его ласк, выгибался в его руках, отдавался ему с радостью. А не так как сейчас: зажмурившийся и зажатый принимал его ласки как нечто неизбежное, от чего просто нельзя отказаться, можно лишь покориться воли нового повелителя, возжелавшего поиздеваться над ним именно таким образом.
Тяжело вздохнув, Себастиан отстранился, и лег рядом, сбоку от так и не открывшего глаз маленького графа.
- Неужели для тебя так унизительно, такое твое положение, что ты предпочитаешь умереть, но не подчиниться мне? – задумчиво поинтересовался он, смахивая со лба Сиэля длинную челку.
- Я подчиняюсь, - хрипло и почти не слышно, словно забыл, как произносить слова, отозвался мальчик.
- А если бы у тебя была возможность, ты бы отказался?
- Нет. Потому что её нет.
- Но все же, - настаивал Себастиан, прослеживая плавные очертания скул и спускаясь к шее.
- Я не знаю.
- Тогда почему так отчаянно отталкиваешь меня? Чего боишься?
- Не хочу быть таким как они.
- Кто?
- Твои слуги. Я не хочу каждый день ждать как манны небесной, что ты соизволишь выбрать меня. Не хочу надеяться и бояться, что этого не произойдет. Я уже вообще ничего не хочу. Зачем тебе все это? У тебя тут столько юношей намного красивее и желаннее чем я.
- Желаннее? – насмешливо уточнил мужчина, склоняясь к губам замершего под его пальцами мальчишки, - Уже много лет для меня нет никого желаннее тебя, котенок.
- Конечно, - согласился граф и даже растянул пересохшие от дыхания дьявола, опалившего их, губы в грустной улыбке, - Поэтому надел на меня ошейник, словно я собачонка или что-то типа того.
- О, так вот что тебе не понравилось!
- Да! – глаза распахнулись, затмевая яростным блеском, сияние драгоценных камней на ошейнике. Но прежде чем мальчик успел сказать что-то еще, его губы накрыли властные губы, захватывая, раздвигая, врываясь в рот языком, изучая, заставляя забыть обо всем. Он попытался ускользнуть от поцелуя, попытался вырваться из-под накрывшего его сильного, гибкого тела, но от дьявола разве вырвешься.
- Не дергайся, котенок, - выдохнул в раскрасневшееся лицо мальчика бывший дворецкий, перехватывая его руки за запястья и заводя на голову, - Тебе понравится, я обещаю.
Но синие глаза смотрели непокорно, с вызовом. Юный граф наконец очнулся из своего, ставшим таким привычным забытья, и готов был дорого продать свою покорность. Но дьявол не желал покупать, он желал получить все безвозмездно, чтобы мальчик сам подарил ему свою нежность, свою ласку. Еще раз улыбнувшись и скользнув взглядом по восхитительно прекрасному в своей ярости лицу, он отпустил руки мальчика и отстранился, садясь на постели, опираясь на изголовье кровати. Сиэль тут же перевернулся на бок и прижал к себе ноги, сворачиваясь калачиком и обнимая себя руками. С мохнатыми ушками на голове под цвет волос, сейчас он действительно смотрелся, как маленький котенок. Протянув руку, Себастиан почти невесомо погладил его по голове, с неудовольствием отмечая, как тот напрягся от столь невинной ласки. С этим надо было что-то делать. Терять маленького слугу дьявол не желал ни при каких обстоятельствах. И так, последние двое суток провел в поисках этого упрямца, который исхитрился спрятаться в тех коридорах замка, куда даже его демонические слуги попасть не могли, а вот граф Фантомхайв как-то умудрился не только забраться туда, так еще и устроиться со всем комфортом.
Дьявол был далеко не бесстрастен, как его пытались показать некоторые идеологи земной церкви, поэтому, когда нашел своего мальчика, больше похожим на бездушную куклу, с почти не бьющимся сердцем и едва слышным дыханием, первые мгновения ярости, сменило отчаянное нежелание терять непостижимого мальчишку, сумевшего не покориться даже сейчас. Сиэль и не подозревал, сколько силы ему пришлось вложить в почти умершее тело, чтобы не позволить ему умереть, чтобы перенести в свой замок живым, хоть и покалеченным, сколько магии пришлось применить. Сколько лечебных отваров влить в больше полугода не приходящего в себя мальчика, чтобы он смог жить в его мире не безликой тенью, душою грешника, а живым, дышащим, чувствующим человеком, которому теперь уже не грозили ни смерть, ни старение, об этом он позаботился в первую очередь, ведь уже давно решил, что он достоин идти с ним по пути в вечность и не собирался отказываться от принятого уже давно решения. И вот сейчас этот маленький упрямец свернулся калачиком на его постели не расслабленным, разморенным от ласк и неги котенком, а маленьким колючим ежонком. И пусть этот маленький трюк с кошачьими ушками и вывел его из забытья, вынудив очнуться, испытав унижение, их нынешнего положения это не меняло. Тяжело вздохнув, Себастиан потянулся к небольшому столику у изголовья кровати и налил в хрустальный фужер алое, словно кровь, вино, почти тут же делая глоток. Вино немного кислило, но было невероятно приятным на вкус, это позволяло отвлечься. Да, конечно, этот мальчик все равно будет его, но отчего-то хотелось, чтобы это произошло именно сейчас. А не когда-то в обозримом будущем.
- Если все дело именно в этих ушках, то можешь снять, я не настаиваю, - со вздохом произнес он, пристально наблюдая за Сиэлем, который сначала сделал вид, что не услышал, потом не выдержав повисшей паузы, приподнялся и посмотрел на него.
- Тогда зачем они были нужны с самого начала?
- Мне нравятся котята.
- Но я не котенок!
- Вот как? А, по-моему, весьма похож, - разглядывая мальчика через стекло фужера, ухмыльнулся мужчина, - На маленького рассерженного котенка.
Мальчик насупился и засопел громче. Ему не нравилась его собственная беспомощность, но в тоже время мерцание алых глаз с вертикальными зрачками в свете свечей завораживало,(сложносочинённое предложение) и ему совсем не хотелось сопротивляться. Ведь еще до того, как пустота захватила его, он надеялся, правда надеялся, что Себастиан однажды позовет его к себе, однажды снова посмотрит на него, как раньше, когда он был еще жив, а Себастиан был его дворецким. Сиэль в детстве не обращал внимания, но к шестнадцати годам все-таки стал замечать, что иногда взгляд его дворецкого из беспристрастного и лукавого становился изучающим, скользя по нему, словно лаская. Наверное, следовало бы испугаться таких его взглядов, но графу они казались на удивление(опечатка) приятными. Но терпеть все эти его выходки с ушками и ошейником, было так унизительно! Как можно рассчитывать на хоть немного серьезности по отношению к себе, когда мало того, что тебе всего шестнадцать,(сложносочинённое) и ты лишь человек, так тебя еще котенком обзывают и одевают под него, а точнее раздевают? Осознав, что сидит полностью обнаженным, ошейник не в счет, мальчик тут же покрылся гусиной кожей и поежился, и чтобы хоть как-то скрыть смущение выпалил.
- Ну да, конечно, ты всегда любил кошек!
- Кошек? Нет. А вот тебя, вполне возможно, - обронил дьявол, отставляя фужер с недопитым вином в сторону и протягивая к нему руку.
- Иди сюда, я тебя согрею.
Мальчик с подозрение покосился на тонкие пальцы с черными ногтями, зажмурился, глубоко вздохнул и все-таки подполз на коленях поближе, но тут же был схвачен и усажен на колени мужчины.
- Что ж ты такой непокорный, котенок, - прошептал он ему в волосы, без труда удерживая его на руках, когда Сиэль возмущенный таким к себе отношением, попытался вырваться, - Ну и чем ты не доволен на этот раз?
- Это неуважение! – раскрасневшись, выпалил мальчик, ерзая и отчаянно пытаясь сползти обратно на кровать.
- Правда? И с чего же ты взял такую глупость?
- Эти ушки!
- Да сдались они тебе! - одним движением руки смахивая столь ненавистный предмет с его головы, рыкнул дьявол, прижимая тут же замершего в его руках мальчика еще ближе к себе и поднимая его голову за подбородок, - Теперь ты позволишь мне?
- Ты теперь господин, мне нечего позволять тебе, - все еще злясь, прошипел в ответ Сиэль.
- Мне не достаточно только моего желания.
- Почему?
- Потому что я так хочу.
- Это глупо.
- Возможно, - согласился с ним Себастиан, неторопливо изучая губами шею, в то время как, устав сопротивляться давно желанному, Сиэль повернул голову так, чтобы ему было удобнее. Ошейник почти не мешал ему, болтаясь довольно свободно и не ограничивая доступ к коже.
- Теперь ты позволишь мне? – тихо прошептал он, куда-то в область ключицы.
- Да, - так же тихо отозвался мальчик, выгибаясь навстречу рукам, тут же соскользнувших с его талии на бедра, и невольно вскрикивая, когда мужчина одним плавным движением опрокинул его на кровать, накрывая собой.
- Хороший котенок, - пробормотал он, спускаясь поцелуями к соскам, - Сладкий, - и прежде чем мальчик вновь начал возмущаться, прикусил маленький сосок, наслаждаясь сдавленным вскриком и тут же вылизывая розовенькую горошинку. Подтянулся на руках, находя искусанные нежные губы и приникая к ним не страстно и неистово, как недавно, а нежно, лаская, делясь дыханием, чтобы, оторвавшись, заглянуть в синие глаза, в которых яростный блеск сменился томной глубиной, уточняя.
- Я продолжу, только если ты захочешь. Попроси меня, котенок.
- Да, - не громче дыхания произнесли нежные губы, а пальчики зарылись в черные прямые пряди, притягивая его для нового поцелуя, на который дьяволу совершенно не хотелось отвечать, потому что его мальчик сам целовал его, пламенно, требовательно и в тоже время удивительно нежно. Его просто невозможно было не хотеть.
- Не останавливайся, пожалуйста, - выдохнул Сиэль ему в рот, пробираясь ладошками под черный шелк рубашки.
- Ни в коем случае, котенок. Когда ты так просишь, тебе просто невозможно отказать, - обронил дьявол, ведя языком влажную дорожку от ключиц к пупку, обводя его контуры, вслушиваясь в восторженные постанывания над собой, больше похожие на мурлыканье ласкового котенка.
Останавливаться на достигнутом уже не было нужды. Зарывшись лицом в мягкие волоски в паху, он глубоко вдохнул невероятно возбуждающий запах и, прежде чем Сиэль успел хоть что-то осознать, без предупреждения, без предварительных ласк, полностью вобрал уже немного напрягшийся член мальчика в рот, посасывая, лаская языком головку. Мальчик задохнулся, лишившись голоса, и только через несколько секунд пронзительно закричал, выгибаясь дугой и инстинктивно сгибая ноги в коленях.
- Себастиан!
- Да, котенок, - выпуская плоть мальчика и приподнимаясь, чтобы увидеть огромные синие глаза, распахнувшиеся ему навстречу, улыбнулся дьявол - Кричи, я хочу слышать тебя.
Мальчик откинулся на подушку, закрывая ладонями глаза.
- Это… это так… восхитительно! – выдохнул он потрясенно, и был вознагражден, снова оказавшись во власти жадного рта и ласковых рук, не прекращающих изучать его тело подушечками пальцев.
Сиэль извивался под ним, стонал в полный голос, двигался навстречу каждому движению. Когда в него проскользнул влажный палец, он непроизвольно очнулся и попытался прошипеть что-то возмущающееся, но его рот тут же накрыли дьявольские губы, делясь его собственным вкусом и заставляя забыть о любых неудобствах, вызванных довольно резкими движениями пальцев внутри него. Кажется, когда поцелуй прервался, их было уже два. Задыхаясь и ощущая себя податливее и покорнее свечного воска в руках своего бывшего дворецкого, граф Фантомхайв бесстыдно раскинувшись на постели, даже не пытался заглушить себя, крича от наслаждения, когда где-то там, внутри него эти волшебные длинные пальцы задели что-то настолько чувственное, что вытерпеть это наслаждения оказалось выше его сил. Дернувшись и сев, обхватив Себастиана за плечи, мальчик кончил и тут же обмяк, падая навзничь и невидящими глазами глядя в потолок.
- Вот видишь, котенок, это совсем не страшно, - хриплым от желания голосом прошептал ему на ухо дьявол, тут же обхватывая губами мочку и посасывая её, - Продолжим?
И все еще не в силах вымолвить хоть слово, дыша отрывисто и часто, Сиэль лишь раздвинул ноги шире и крепче сцепил пальцы у него за шеей. Этого оказалось вполне достаточно. Дьявол улыбнулся, и, заставив мальчика прижать колени к груди, замер на секунду, вглядываясь в совершенно лишенное всяческого осмысленного выражения лицо, медленно и плавно стал продвигаться в уже готовое принять его тело. Как не удивительно, больно почти не было. И Сиэль, уже приготовившийся к разрывающей его изнутри боли, в изумлении распахнул глаза, и когда ощутил, что плоть мужчины полностью погрузилась в обволакивающую тесноту его тела, тихо вздохнул и немного двинул бедрами, поощряя того к дальнейшим действиям. Ему было очень интересно, а что дальше? И Себастиан, простонав что-то восторженное, из чего Сиэль смог разобрать только ненавистное обращение «котенок», к которому он, кажется, уже стал привыкать, и начал двигаться сначала осторожно, но с каждым новым толчком резче и словно бы глубже, хотя куда уж глубже, Сиэль плохо себе мог представить. Но больше всего его изумило то, что уже через несколько минут глубоких толчков внутри его тела он снова почувствовал просто невероятное возбуждения, и еще яростнее, чем прежде, стал двигаться навстречу, буквально насаживаясь на член Себастиана и вскрикивая от восторга, когда удавалось повторить то неземное ощущение, которое незадолго до этого подвело его к пику. Когда мужчина замер, и мальчик почувствовал, как теплое семя заполняет его где-то там внутри, он даже захныкал от разочарования, осознав, что так и не достиг высот, к которым еще секунду назад, казалось, уже взмывал.
Придавленный ставшим неожиданно тяжелым телом, маленький граф чуть не плакал от просто невыносимого разочарования. Возбужденная плоть, зажатая где-то между их разгоряченными и покрытыми испариной телами, мучила его, но он не имел никакой возможности даже прикоснуться к своему члену. Но его дьявольский любовник, отдышавшись и еще даже толком не восстановив дыхания, поднял голову и, поцеловав в уголок губ, опустился вниз, между его ног и снова вобрав в рот, уже не отпустил, пока мальчик не излился полностью и не обмяк, с трудом заставляя воздух проникать в горящие огнем легкие.
Стыда не было, страха тоже. Расслабленный Сиэль, нежась в приятной неге, бездумно водил рукой по груди и животу, своего дьявола, лежа у него на плече, в то время, как Себастиан так же бездумно расчесывал пальцами его и без того растрепанные волосы.
- Ну, что, - лукаво поинтересовался Себастиан, - В следующий раз повторим с ушками и хвостиком?
- Каким хвостиком?! – взвился мальчик, вскидывая голову.
- Обыкновенным, голубеньким, - улыбнулся ему дьявол самой соблазнительной из своих улыбок.
- Ну, уже нет! – отрезал граф, не сильно ударяя кулачком ему в грудь, - Ушки так и быть, если тебе так хочется, но хвост - ни за что!
- Как скажешь, котенок, - мурлыкнул дьявол, надевая на голову мальчика ободок с ушками, любуясь и притворно грустно вздыхая, - А с хвостиком был бы краше.
-
-
24.11.2009 в 21:54целых 4 заинтересовавших тебя поста. я крут xD
-
-
26.11.2009 в 22:41